– Знаешь, – медленно произнесла она, – я так соскучилась по нашим… Я так давно не видела мастера Zozo… Ведь он столько сделал для нас. А ведь он уже очень старенький…

– Давай его поздравим с Новым ходом! – вдруг предложил Yo-630.

– Поймаем машину и поедем? – обернулась Wala. – Прямо сейчас?! А давай! Только сию же секунду, пока не передумали!

Они вскочили и, сцепившись манипуляторами, вышли из квартиры.

Во дворе вокруг лавочки валялись вповалку трое мужиков – все как на подбор с помятыми кожухами и толстыми поршнями. А на лавочке спала, скрючившись, маленькая женщина – тоненькая и ажурная, практически без следов ржавчины. В манипуляторе она сжимала здоровенную колбу, где ещё оставалась добрая треть. Yo-630 шагнул к ней, схватил колбу и дёрнул. Женщина с трудом распахнула шторки мутных окуляров и сжала колбу крепче.

– А ну, дай сюда, подстилка ржавая! – прошипел Yo-630 и грозно замахнулся.

Женщина отпустила колбу, закрыла шторки и снова погрузилась в сон.

– А ты хам, – удивлённо констатировала Wala.

– Для её же блага, – объяснил Yo-630. – Сама видишь, ей уже хватит, сырая насквозь.

Разбудил их водитель.

– Приехали, – сказал он зло и хмуро, сверля сухим завистливым взглядом.

Yo-630 рассчитался. Машина взревела поршнями, пыхнула котлом и укатилась.

– Сколько времени-то? Все спят, наверно… – удивлённо произнесла Wala, массируя шторки окуляров.

– Да ладно, пойдём… Только колбу эту брось.

– Колбу?

– Ну не с колбой же мы туда пойдём? – Yo-630 карикатурно скривился: – Здрасьте, Господи, я пришла вся влажная! – передразнил он.

– А зачем ты вообще эту колбу взял? – спросила Wala, с удивлением разглядывая её.

– Не знаю, – честно ответил Yo-630. – Тогда знал. А сейчас проветрился, поиспарялся, и уже не знаю… Давай её спрячем пока?

Wala молча размахнулась и швырнула колбу об камень. Раздался глухой звон, и брызнули осколки.

– Ну зачем же так-то? – обиделся Yo-630.

– А затем! – зло ответила Wala. – Что хватит! Понимаешь? Хватит! Ты понимаешь, что мы сделали? Мы – сорвались!

– Ну… – растерялся Yo-630. – Вообще-то да…

– Вперёд! – Она решительно взяла его за манипулятор и потащила к воротам. – Упасть в ноги мастеру Zozo и каяться, каяться, каяться… И всё сначала… Труд и молитва. Иначе – гибель. Ты понимаешь?

Yo-630 ошарашенно кивнул.

За воротами Миссии оказалось тихо – похоже, все и правда спали. Yo-630 и Wala тихонько прошли через двор, вошли в обитель и стали подниматься по винтовой лестнице в башенку мастера Zozo. Сверху раздавался мерный грохот: «Бах! Бах! Бах!»

– И что мы ему скажем? – спросил Yo-630. – Он там за всех нас поклоны бьёт, а тут мы такие…

– А ничего не скажем! – огрызнулась Wala. – Он сам всё поймёт, на то и мастер. Посмотрит на нас – и всё поймёт.

Дальше шагали молча. Грохот становился всё ближе. Они остановились перед дверью.

– Стучись! – прошептала Wala.

– Почему я?

– Ты мужчина или ветошь, в конце концов?!

Yo-630 глубоко вздохнул, поднял манипулятор и аккуратно постучал.

«БАХ! БАХ! БАХ!» – грохотало за дверью.

– Откроет – сразу падаем к стопам! – скомандовала Wala. – Тогда меньше объяснять придётся.

Yo-630 постучал снова. Мастер Zozo продолжал бить поклоны. Ожидание стало нестерпимым. Тогда Yo-630 что было силы замолотил в дверь манипулятором. И вдруг она распахнулась…

Келья была крохотной, но казалось, что здесь пульсирует сама Вселенная. Здесь грохотало и сверкало, словно сам Господь сошёл с небес. Распахнув в шоке ротовые пластины, Yo-630 и Wala, как зачарованные, шагнули вперёд – к этому вспыхивающему алтарю внутри каморки. Но тут же оба споткнулись и упали, словно Господь с размаху уронил их, собираясь раздавить в гневе, искрошить, рассверлить…

Ритмичный грохот продолжался, вспышки на алтаре били всё так же ярко. А позади раздалось невнятное мычание. Первой опомнилась Wala. Она зашевелилась, обернулась – и вдруг вскрикнула. Yo-630 тоже обернулся – и увидел то, обо что они споткнулись.

Мастер Zozo лежал на спине, широко раскинув манипуляторы. Один его окуляр был почти закрыт, другой нелепо двигался взад-вперёд, поскрипывая червячной передачей. В громовых вспышках линза объектива казалась влажной и мутной.

– Ата… ма-а-ата… – бормотал мастер Zozo. – Зя… Зя… у мамы сирота-а-а…

Yo-630 в страхе кинулся к нему, забыв даже про алтарь и вспышки:

– Мастер Zozo! Мастер Zozo! Вам плохо?! У вас случился удар?!

Но тут почувствовал на плечевой пластине её манипулятор.

– Оставь его, – жёстко сказала Wala. – Обернись!

Yo-630 послушно обернулся. Wala подняла железный табурет и швырнула его в алтарь – туда, где сияло, где грохотали молнии. Раздался стеклянный звон, всё смолкло и потухло.

– Что это было? – прошептал Yo-630. – Что это всё значит?

– А это, – жёстко ответила Wala, подходя к столу, усыпанному битым стеклом, – если не ошибаюсь… Нет, я не ошибаюсь. Знай: это – эвдиометр. Установка по окислению водорода небесной громовой дугой! Вот это – баллон с водородом, вот это – кислород из окиси. А вот по этой трубке капает готовая вода – видишь, куда капает? В пустой баллон из-под масла. Ты помнишь его? Мы его возили менять на такой же, но с маслом.

Yo-630 перевел взгляд на мастера Zozo, затем – снова на разбитый стол.

– Пошли отсюда, – проскрипела Wala.

– Куда? – глухо произнес Yo-630.

– Кто куда, – тихо ответила Wala.

Казалось, прошла вечность. По крайней мере, несколько лет. Или дней. Хотя, может, часов. Наконец дверь отъехала в сторону, и появился рослый мастер с неровной лицевой пластиной, чуть румяной от ржавчины.

– Вы её родственник? – строго спросил мастер.

– Ну?! Что с ней?! – умоляюще крикнул Yo-630. – Не молчи!!! Ну?

– Что с ней… – медленно повторил мастер, стягивая рукавицы. – Пока ничего сказать нельзя. Мы сделали всё возможное, и теперь надо просто ждать. Это был очень сильный удар, все поршни, все главные шестерёнки… Очень сильный удар. Хотя надежда есть всегда.

– Кто её ударил?! Кто?!! – закричал Yo-630. – Я ничего не знаю!!! Мне сказали, что Wala попала в мастерскую, я тут же примчался и…

– Три дня назад она переходила улицу, и её сбил грузовик, – сухо ответил мастер.

– Подонок!!! – прошипел Yo-630, сжимая манипуляторы. – Мерзкий подонок!!! Наверняка сел за руль сырым!

– Да, – тихо кивнул мастер. – Да и она тоже.

– А вот этого не может быть!!! Мы расстались, поклявшись друг другу, что встретимся снова, когда с грехом будет покончено… Мы поклялись, что всё для этого сделаем!!! И я, и она….

Мастер посмотрел на Yo-630 усталыми окулярами и покивал головой.

– Как вас зовут? – спросил он.

– Yo-630.

– Yo, вы ничем здесь ей не поможете. И повидать её сейчас нельзя – туда не пустят. Так что мой вам совет: идите домой и постарайтесь успокоиться. Если её состояние хоть как-то изменится – мы вам сразу сообщим.

Подходя к дому, Yo купил в ларьке колбу и почти бегом дошагал до парадного.

– Один глоток, чтобы успокоиться! – твёрдо сказал он. – И больше – никогда. Глоток – и колбу вдребезги! Глоток – и сразу вдребезги об камень! Клянусь! Или будь я проклят!

Он запрокинул голову и сделал ровно один большой глоток. Некоторое время стоял, прислонившись спинной пластиной к стене и чувствуя, как в груди бьётся поршенёк, а чёрная беспросветность отступает. А вместо беспросветности со всех сторон наплывает влажная надежда. Наконец он глубоко вздохнул, подтянулся и бойко затопал по лестнице в свою квартиру, слегка сутулясь и нелепо покачивая сжатой в манипуляторе колбой.

Василий Мидянин

Комплекс Марвина